Наследники по прямой
Смогут ли дети сохранить миллиардные состояния своих родителей
Мечта любого отца – правильно воспитать ребенка, дать ему возможность получить хорошее образование и затем подыскать высокооплачиваемую работу. Но клановость в российской элите никто не отменял, а потому чиновники, как правило, устраивают своих отпрысков в крупные госкомпании или помогают им продвинуться по госслужбе. У бизнесменов задача сложнее – им требуется преемник, который в состоянии продолжить построенный бизнес.
Десять лет назад они были молоды, энергичны, предприимчивы. Казалось, что руководить компаниями они будут вечно. Однако многие крупные бизнесмены уже вплотную подобрались к пенсионному возрасту, а их дети выросли. Кто возьмет на себя ответственность за отцовские капиталы, в состоянии ли наследники не только сохранить, но и приумножить активы? В последних тенденциях, связанных, в том числе, с санкциями против России, разбирался «Ко».
Наравне со взрослыми
После введения персональных санкций против российских бизнесменов и чиновников передача активов детям и родственникам ускорилась. В феврале 2014 г. Александр Мамут переоформил принадлежавшие ему 3,6% акций одного из крупнейших производителей серебра, Polymetal, на трех своих детей – Николая, Петра и Эсфирь. Бывший спарринг-партнер Владимира Путина Аркадий Ротенберг продал доли в компаниях «Мостотрест», «Газпром бурение» и «ТПС Недвижимость» своему сыну Игорю. «Друг Путина» Геннадий Тимченко продал 30% группы «Русское море» своему зятю Глебу Франку, а долю в «Сибуре» – сыну совладельца банка «Россия» Николая Шамалова Кириллу. Тельман Исмаилов переписал свой холдинг «АСТ» на сыновей и племянника. В апреле 2015 г. стало известно, что владельцем 40,22% крупнейшей в России золотодобывающей компании Polyus Gold является не только фонд Suleyman Kerimov Foundation, но и лично сын Сулеймана Керимова, студент МГИМО Саид Керимов.
Эти сделки стали основным трендом 2014 г., который продолжился и в уходящем году. Так, например, в начале 2015 г. Саид Керимов стал одним из бенефициаров компании Wandle Holdings Limited, которая владеет 40,22% Polyus Gold. «Рано или поздно все останется детям, и я всегда думал, как сделать так, чтобы все это не развалилось. Каким образом? На мой взгляд, для этого они должны заниматься тем, что им интересно, – объяснял Аркадий Ротенберг. – Убежден, что, когда человек платит свои деньги, это бизнес, осознание большой ответственности. А когда тебе что-то подарили, ты этих денег не ощущаешь. Не боишься, что потеряешь свои кровные». Впрочем, участники рынка сомневаются, что эти сделки проводились по реальной стоимости и отцы не будут продолжать курировать свой «бывший» бизнес.
Так и получилось. Уже весной 2015 г. Игорь Ротенберг избавился от «Мостотреста», продав пакет подконтрольному РЖД негосударственному пенсионному фонду «Благосостояние». Вырученные деньги он обещал вложить в ООО «Газпром бурение». Тем временем самостоятельный бизнес Романа Ротенберга едва не пострадал от введенных Россией антисанкций. Он является единственным владельцем компании «Доктор спорт», одного из крупнейших импортеров спортивного питания, которое попало в список запрещенных к ввозу в Россию. Но в августе прошлого года эти продукты, в том числе и БАД, все-таки разрешили импортировать.
Способны ли дети принять на себя ответственность за бизнес отцов? Об Игоре Ротенберге, Глебе Франке и Кирилле Шамалове опрошенные «Ко» эксперты и участники рынка отзываются как о хорошо подготовленных профессиональных менеджерах, несмотря на их родственные связи. «Игорь разбирается в строительстве, умеет вникать в проблемы и грамотно их решать», – отмечает один из топ-менеджеров, участвовавший в проектах «Мостотреста». «У Кирилла Шамалова (член совета директоров «Сибура» – Прим. «Ко») светлая голова, он создал в компании одну из самых эффективных структур по взаимодействию с органами государственной власти в частных корпорациях, – говорит глава коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгений Минченко. – Компания имеет одну из самых сильных по уровню профессиональных стандартов, обучению и базам данных служб по работе с чиновниками. И речь здесь идет о классическом некоррупционном лоббизме».
«Сложно давать оценку профессионализма таких детей, – считает председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. – Большинство проектов, которыми занимаются их компании, глобальные, финансируются из бюджета, и невыполнение их невозможно. Поэтому тяжело говорить об их эффективности». «Профессионализм оценивается в рыночной экономике, критерием являются капитализация компании и возможность выиграть в конкурентной борьбе, которая в данном случае отсутствует», – отмечает руководитель Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти Павел Толстых.
К детям предпринимателей, уже на равных участвующих в бизнесе родителей, эксперты относят первого вице-президента Crocus Group Эмина Агаларова и гендиректора ОАО «Фосагро» Андрея Гурьева (сын экс-сенатора Андрея Гурьева). С 15 лет Гурьев-младший сопровождал отца в поездках по заводам «Фосагро». В компанию он пришел сразу после окончания института, в 22 года, рядовым экономистом. Занимался финансами, продажами, экспортом и логистикой. В 2013 г. отец назначил его исполнительным директором «Фосагро», а спустя несколько месяцев – генеральным директором. Капитал Гурьева-старшего оценивается в $3,5 млрд. Он сделал из «Фосагро» крупнейшую в Европе компанию по производству фосфорных удобрений. Кстати, Гурьев – пока единственный миллиардер России, который назначил сына главой своего основного бизнеса.
И все-таки уровень квалификации детей бизнесменов недостаточен, считают опрошенные «Ко» эксперты. «Всегда виден западный CEO, который на его месте был бы более сильным и успешным для компании, – отмечает профессор кафедры экономики и финансов НИУ ВШЭ Иван Родионов. – У сыновей и дочерей бизнесменов отсутствует опыт практической работы, связанный с потерями, – когда поднимаются лучшие. Они всегда шли по выверенной траектории, поддерживаемые родителями».
Разошлись
Главная проблема детей – это так называемый фактор золотой молодежи. У них все есть, а потому полностью отсутствует желание работать и учиться. «У 80% отпрысков высокопоставленных чиновников и бизнесменов проблемы с алкоголем и наркотиками, – отмечает Евгений Минченко. – Они не хотят учиться и работать». «Чтобы увидеть их, достаточно пройтись по столичным элитным клубам, – говорит Кирилл Кабанов. – Они прожигают жизнь, разбивают дорогие автомобили, скандалами с их участием пестрят заголовки газет».
Ко второй группе наследников можно отнести тех, кто в раннем возрасте уехал учиться за границу и теперь не представляет, как можно вернуться в Россию. Они стали частью западной культуры. У них либо небольшой собственный бизнес, никак не связанный с отцовским, либо хорошая должность в крупной западной компании.
Большинство отпрысков чиновников и бизнесменов только закончили учиться и продолжают познавать тонкости ведения дел в России под непосредственным присмотром родителей. Но уже есть те, кто освоился и под пристальным присмотром отцов принимает участие в бизнесе.
Впрочем, по результатам опроса бизнесменов, поведенного Центром управления благосостоянием и филантропии Московской школы управления «Сколково», более половины респондентов считают, что крупные российские компании не станут семейными династиями. Бизнесменам десятилетиями приходилось выстраивать связи с разными представителями власти – от членов парламента и налоговиков до регуляторов. «Эти связи не могут быть автоматически переданы следующему поколению, поскольку выступают в роли нематериальных форм капитала, что также ограничивает возможности для формирования предпринимательских династий», – говорится в докладе центра «Сколково».
«Они прожили на Западе несколько лет, у них изменился менталитет, система ценностей, – говорит Павел Толстых. – Они не хотят возвращаться в менее цивилизованное общество». Так, сын совладельца «Лукойла» Антон Федун открыл собственный бизнес в Великобритании, а дочка – Екатерина Федун – работает в крупном пиар-агентстве Bacchus в Лондоне. Стажировался в «Евразе» сын совладельца компании Александр Фролов. Но после окончания института сначала устроился на работу аналитиком в «Тройку Диалог», потом около двух лет возглавлял отдел ядерной медицины в United Corporation for Innovations. В 2012 г. он стал партнером российского венчурного фонда Target Venture.
Дочь владельца S.P.I. Group Лада Шефлер с 11 лет училась в Швейцарии, а затем переехала в Лондон. Сейчас она владелица модного ателье в Лондоне и российской сети закусочных Bubbleology, открытой по франшизе. Ресторанный бизнес и у сына владельца Московского кредитного банка (МКБ) Антона Авдеева. Недавно он открыл неподалеку от родного Одинцово японское кафе «Мацури». После школы Авдеев‑младший пять лет проработал в компании отца «Вельский лес», осенью 2010 г. вошел в наблюдательный совет, через год стал вице-президентом дирекции по работе с корпоративными клиентами МКБ. Но, как рассказывал он в интервью Forbes, «уперся в потолок. <…> Я независимая единица, взрослая и работаю по-честному, сам». Не заинтересовал бизнес отца и сына основателя группы «Аллтек» Артема Босова. После окончания МФТИ он продолжает учиться в аспирантуре Института прикладной математики РАН им. М.В.Келдыша. Со второго курса Артем параллельно с учебой дистанционно работал аналитиком в «Роснано». В 2010 г. он основал и возглавил компанию FreetoPay, которая занимается рекламой и рекламными технологиями в Интернете. Дочь и сын Виктора Вексельберга получали образование в США и Великобритании. Но если Ирина сейчас работает в отцовской ГК «Ренова», то Александр, окончив Йельский университет, остался в США, где развивает собственный технологический стартап. Также равнодушен к семейному бизнесу Николай Саркисов, сын совладельца страховой компании «РЕСО-гарантия» Сергея Саркисова. В 2007 г. вместе с друзьями он создал фирму по тюнингу автомобилей «Мустанг». А в 2011 г. уехал в США и поступил в киношколу в Лос-Анджелесе, где посещал лекции Стивена Спилберга и Мартина Скорсезе, и вернулся в Россию после ее окончания. В январе 2015 г. на телеканале СТС вышел мистический сериал «Луна», снял который Николай Саркисов. «Для меня работа там была бы золотыми наручниками. Дело, которым занимаешься, должно нравиться. Если все против шерсти, то рано или поздно закончится провалом», – говорил он в интервью Forbes в 2012 г.
Есть и такие дети, которые возвращаются к родителям. Антон Зингаревич – сын одного из основателей группы «Илим» Бориса Зингаревича – стажировался в инвестиционном фонде Fortress Sports Fund. Затем уехал в США, где руководил подразделением финансового анализа в отцовской компании Ener1. Вместе с друзьями он основал в США стартап Zyla Networks, разрабатывающий популярное мобильное приложение Friends Around, а затем возглавлял представительство Ener1 в России. В 2012 г. Зингаревич-младший приобрел контрольный пакет акций английского футбольного клуба Reading, который выставил на продажу два года назад, выйдя из совета директоров, а через несколько месяцев купил хоккейный клуб «Атлант». Сейчас он является главой совета директоров «Энергостройинвест-холдинга», компании своего отца.
Затянувшаяся подготовка
Существует еще одна стратегия подготовки наследников в бизнесе – поэтапное прохождение основных менеджерских позиций в компании. Правда, в данном случае со стороны сложно определить, кто из детей может продолжить дело отца, а кто не способен на это и несколько лет занимает одну и ту же должность. «Процесс постепенной передачи активов от старшего поколения к младшему наблюдается последние пять лет, но сейчас на этом пути возникли дополнительные сложности,– отмечает директор Центра политологических исследований Финансового университета при Правительстве РФ Павел Салин. – Если раньше можно было не задумываясь вывести капитал за границу и безбедно там жить, то сейчас жизненную стратегию, связанную с выездом за рубеж, строить невозможно. Элита в некоторой растерянности, и ей необходимо придумывать новые стратегии. Одна из них – как можно дольше оставаться у руля собственной компании».
Старший сын Самвела Карапетяна с 2013 г. отвечает в «Ташире» за коммерческую недвижимость, его дочь управляет развлекательными и медиабизнесами холдинга, в частности, федеральной сетью кинотеатров «Синема Стар». Сын владельца НЛМК Дмитрий Лисин входит в советы директоров целого ряда принадлежащих отцу предприятий, а дочь Геннадия Тимченко Ксения Франк заседает в совете директоров отцовской компании «Трансойл». Татьяна Евтушенкова руководит лондонским офисом семейного инвестиционного фонда Евтушенковых Redline Capital Management. Сын Владимира Евтушенкова Феликс с 2008 г. является вице-президентом АФК «Система». «Дочка Евтушенкова работала в компаниях отца на разных должностях, но поняв, что не справляется, ушла в тень, – отмечает Иван Родионов. – Сын тоже не в состоянии взять на себя ответственность за бизнес семьи». Дети Бориса Минца работают в его компании O1 Properties, впрочем, так же, как и сыновья владельца ГК «Регионы» Зелимхана Муцоева, сын владельца группы «Синара» Дмитрия Пумпянского, дочь владельца Магнитки Виктора Рашникова и многие другие отпрыски основателей крупных российских компаний.
К отдельной когорте наследников бизнесменов можно отнести тех, кому родители купили бизнес (хотя большинство из них утверждают, что заработали на него самостоятельно). Старший сын Романа Абрамовича Аркадий в 2011 г. зарегистрировал инвесткомпанию ARA Capital, которая сразу же приобрела блокирующий пакет акций Zoltav Resources – зарегистрированной на острове Джерси холдинговой компании. Она владеет активами в нефтегазовом секторе России и СНГ. Саид Керимов прославился тем, что год назад приобрел у Владимира Потанина сеть кинотеатров «Синема парк» за $300 млн. А сын владельца «Русснефти» Михаила Гуцериева Саид вместе со своим двоюродным братом, президентом Бинбанка Микаилом Шишхановым, владеют по 30,4% акций негосударственного пенсионного фонда «Регионфонд».
..... (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ).....
Андрей Красавин
Источник: Журнал «Компания», 28.12.2015.
http://polytika.ru/info/51874.htmlПервоисточник:
http://ko.ru/tendentsii/item/131676-nasledniki